Подсвечник меняет профессию

Недавно сотрудники Томского краеведческого музея провели маленькое собственное «расследование». Оказалось, что в музейных фондах хранятся три предмета, назначение которых было определено некорректно: две вазы и подсвечник. Вазы были престранные. Одна, например, в форме капельки. Потому все время падает. Ну как в такую наливать воду и ставить цветы? А между тем, воду в нее наливали и цветы ставили — судя по зеленому следу на донышке от «зацветшей» воды.

Миниатюрную синюю стеклянную «капельку» в дар музею принес томич Владимир Фадеев в апреле 1982 года. На словах объяснил, что это — вазочка для цветов. Нижний вытянутый конец не обработан и выглядит грубоватым. Но эта особенность «конструктивная» — вазочку, по словам сдатчика, надо было вставлять в специальное отверстие в буфете. Или в столе. Или в комоде. Или еще в каком предмете интерьера. Столов с отверстиями в краеведческом музее не было, поэтому на выставки предмет не брали. Так и лежала «капелька» в запасниках.

Если бы не грубоватый низ «капельки», то Елена Малофиенко могла бы определить этот предмет как портбукет. Porte-bouquet (фр.) или tussie-mussie (англ.) — миниатюрный футляр для цветов, который можно крепить к платью или носить в руках. В обиход портбукеты вошли в 18 веке — в Европе.

Это был модный в среде аристократии аксессуар, защищавший платья, руки и перчатки женщин от пятен, зацепок и царапин, которые могли оставлять живые цветы. Портбукет представлял собой декорированную воронку или микровазочку, в которую наливалась вода или закладывался влажный мох или губка — чтобы живые цветы как можно дольше сохраняли свежесть. Портбукет можно было просто держать в руках или прикрепить к лифу платья. В качестве креплений выступали иглы и цепочки.

Иногда портбукеты снабжались небольшим зеркальцем, чтобы во время светских мероприятий можно было незаметно рассматривать себя или окружающих. Пик популярности портбукетов пришелся на 1850-60-е годы, но мода на них держалась до начала 20 века. Делали портбукеты из драгметаллов — золота, серебра, а также — из слоновой кости и перламутра. Украшали жемчугом, драгоценными камнями, расписывали эмалью. Некоторые модели портбукетов были с «ножками», которые позволяли ставить их на горизонтальные поверхности, как вазочки.

А вот небольшой медный предмет с мельхиоровыми накладками, который был записан в музейный документах как «подсвечник», по всей видимости, был именно классическим портбукетом — хоть сам он и оформлен лаконично, но обработан полностью, включая нижнюю часть.

«Подсвечник», как и «капелька», самостоятельно стоять не может. Так что предположение, что его вставляли в какое-то отверстие, было вполне логичным. Тем более что в нижней его части явно видны потертости. Но вот следов использования этого предмета в качестве подсвечника нет. Нет наплывов воска или патины, которые неизбежно должны были появиться при соприкосновении медной поверхности с оплывающей свечой. Правда, и следов воды внутри емкости тоже нет.

Третьим предметом, который Елена Малофиенко поместила в компанию «портбукетов», стала стеклянная разъемная ваза из двухслойного стекла.

Изящное изделие с гофрированными бортами на показ в музее выставлялось часто — просто как образец стеклянной продукции рубежа 19-20 веков. Экспонат из «молочного стекла» (также — «глухое белое» или «костяное», изобретено в Венеции в 16 веке, название получило из-за цвета, который получался при добавлении костяной золы или диоксида олова — прим. ред.), скорее всего, был выпущен на одном из заводов Мальцовых или Болотиных. Особенность вазы в том, что она разбирается. Нижнюю часть можно было использовать в качестве вазы для фруктов, а верхняя отдаленно напоминает портбукет.

То, что в краеведческом музее хранятся сразу три довольно редких предмета — большая удача. В музее керамики в Кусково, где собрана большая коллекция стекла, например, нет ни одного букетодержателя. Но пока не на все вопросы у томских хранителей есть ответы. Поэтому Елена Малофиенко обращается ко всем, кто может помочь, вместе дописать эту «Историю одной вещи».